За окном Урал... В руках у меня томик Людмилы Татьяничевой. Вековые рифмы хребтов, чёткие ритмы СТРОК — непостижимая красота природы... Мы знали Людмилу Константиновну Татьяничеву по её уральским книгам, мы читали её стихи на отрывных ЛИСТКАХ календарей...

Те, кто знал её лично, неизменно восхищались её ахматовской поступью, попадая под обаяние её медового и одновременно ЖИВОГО, изучающего взгляда. В сутолоке литературной жизни она всегда была заметна, она «парила» над всеми — и в этом была своя, только ей присущая магия, может быть, потому её непростая судьба многим казалась счастливой. Но в её глазах, где-то в самой их глубине, светилась едва заметная то ли горькая усмешка, то ли лёгкая грусть... Была Тайна, которая ( _______ ) нам, близким (надеюсь) для неё людям, была недоступна. Шла невидимая работа души, отличающая настоящего ХУДОЖНИКА от мнящих себя таковыми.

Наверное, в эти мгновения и РОЖДАЮТСЯ Пророчества, так резко отличающие русскую поэзию...

Пророчества, которые не каждый осмеливается поведать людям, — в стихах они умалчиваются, оставаясь в спасительных многоточиях. И не потому, что была цензура (а она была!), и не из ложной скромности, а потому, что в каждом (или почти каждом) большом писателе живёт свой Понтий Пилат его совести, судящий талант поэта мучительным и безжалостным (а иногда и неправедным) судом.

(По К. В. Скворцову)